Летописные источники о Ермаке как культурно – историческая память

Печать

   Летом  2006 г. я прочитал статью Е.К.Ромодановской «Строгановы и Ермак», которая меня серьезно заинтересовала.

   «В сборнике XVII века, хранящемся в рукописном отделе БАН под шифром «Текущие поступления, 608», помещена статья о Ермаке и Строгановых. Статья эта читается в составе «Летописца старых лет» и очень невелика: «Того же лета (7087)на Волге казаки Ермак атаман, родом з Двины, з Борку, а с ним атаман же Иван Кольцо, Иван Булдыр, Иван Кри-й, Федор Пан, Михайло Мещеряк с товарыщи 540 человек разбили Судареву казну, оружие и порох и с тем поднялись на Чюсовую. Максим Яковлевич Строганов гонился за дядею Григорьем Аникиенем, и ему пособил поимать Ермак. Максим Строганов дал Ермаку и товарыщам его деньгами и платьем и всякими запасы, и людей 330 че-Евек со оружием. И Сибирь взяли, царя Кучюма и сына его Мамет-ла покорили и всю землю их».1

   «Летописец старых лет» находился в рукописном сборнике последней четверти XVII в. Историки отмечают, что состоит он из трех разных частей: «Летописец старых лет» или «летописец и похождение Ермака с товарищи», сочинения отцов церкви и сказание «О пись-йенех Черноризца Храбра» и, наконец, Есиповскую летопись. Все три части написаны разными почерками. Важно также отметить, что все три части объединены в одном рукописном сборнике уже в XVII в Е.К.Ромодановская считает, что «Летописец старых лет» происходит из Сольвычегодска, но не зависит от дома Строгановых, автор знает Строгановых, он в курсе их семейных и прочих дел, но не стремится их идеализировать и прославить.

    «Летописец старых лет» начинается с 816 г. и оканчивается 1653 г. В основу текста была положена краткая редакция того свода, который А. Н. Насонов назвал «Сводом 1652г. патриарха Никона». Здесь совпадают как общие принципы построения свода, так и детали. Однако никак нельзя говорить о полном совпадении «Летописца…» и свода 1652 г. Во-первых, изменилось название, во-вторых – хронологические рамки изложения событий. Таким образом, наш «Летописец…» является в общерусской части особой редакцией краткого свода 1652 г. В «Летописце…» и своде 1652 г. под 1579 г. упоминаются события нескольких лет: казаки не только пришли с Волги, но и Сибирь взяли и царя Кучума покорили. Между тем по Строгановской летописи известно, Ермак жил у Строгановых два года и два месяца. Другое хронологическое несоответствие: если Ермак пришел на Чусовую в 1579 г., то он не мог помочь Максиму Строганову ловить своего дядю Григория Аникиевича, так как тот умер 5 января 1578 г.2

   1579 г. как дата прихода Ермака на Чусовую известна из Строгановской летописи. Эта дата указана и в «Пермской летописи» В. Шишонко. Однако далее в летописи Шишонко начинаются хронологические несоответствия. Так же и пермский историк Александр Дмитриев считает датой прихода Ермака на Чусовую 28 июня 1579 года. Вот выдержка: «Прибытие казаков в Пермь относиться к 28 июня 1579 года, после чего казаки оставались в вотчинах Строгановых 2 года и 2 месяца, т.е. до 1 сентября 1581 года».3 Во всех редакциях Строгановской летописи отмечалось активное участие всех трех Строгановых, современников похода Ермака. 1 сентября 1581 года «послаша из городков своих Семен, Максим и Никита Строгановы в Сибирь… Ермака Тимофеева с товарыщи».4 По взятии Сибири «Ермак Тимофеев с товарыщи к честным людям и к Максиму и к Семену и к Никите в их городки писаша», а «Максим и Семен и Никита из острошков своих писаша к Москве к благочестивому государю царю».5 В некоторых источниках названы именитые люди Строгановы; в большинстве же произведений упоминается только Максим Яковлевич Строганов.

    Наиболее ранним памятником, сохранившим подобные сведения, является Кунгурская летопись. Она составлена участником и очевидцем многих событий. Известен рассказ Кунгурского летописца о том, как казаки брали запас у одного Максима. Интересно отметить, что, «опальная» грамота в пересказе Кунгурского летописца адресована одному Максиму Строганову. На мой взгляд, упоминание одного Максима, а не всех Строгановых, объясняется не плохим знанием автора документов, а его знанием реальной обстановки. Понимание хода событий и участия в них Строгановых у авторов Кунгурской и Строгановской летописей прямо противоположно. Если первый хорошо знает реальный ход событий и лишь понаслышке – содержание документов, то второй в своем сочинении опирается только на документы.

Речь о Максиме Строганове идет еще в двух текстах, в Бузуновском летописце и «Описании Сибири» Н. Венюкова.

   «Описание Сибири» имени Максима  не называет, но весь ход изложения, характеристика пермского Строганова, его отношение к Ермаковой дружине является прямой параллелью к рассказу Кунгурской летописи: «и егда к нему мужику Строганову приеде атаман Ермак… и он мужик Строганов, изобилуя богатством своим и славою своею во оной стране и народе, убояся атамана Ермака с товарыщи и возвести ему о всем сибирском царьстве».6 Важно, что речь здесь идет об одном «мужике Строганове», как в Кунгурской – об одном «мужике» Максиме. Если действительно Н.Венюков записал свое повествование о сибирском взятии от тобольских «снискателей», то в его основе лежат  такие же рассказы очевидцев, как и в Кунгурском летописце и, следовательно, упомянутым здесь «мужиком Строгановым» мог быть только Максим.

Бузуновский летописец изображает события несколько иначе. Но, если исключить оценочную характеристику событий, то суть дела по существу не меняется: речь также идет об одном Максиме Строганове, который принимает и снаряжает дружину Ермака для дальнейшего похода.

Приведу из статьи Е.К.Ромодановской довольно большую, но очень важную выдержку.

«Вариант «устной летописи» в так называемом Лихачевском списке Есиповской летописи, указанном Н.А.Дворецкой 38, называет имя Никиты Строганова: казаки «погребоша Камою рекою. И будучи у Никиты Строганова, и взяли у него много разных запасов да много и денежной казны и пороху и свинцу, и всякого снаряду. А у казаков болшим атаманом Ермак Тимофеев»; «приидоша же в слободы Никиты Строганова, и оттоле поидоша в Чусовую реку…»(Сноска 39: ЛОИИ, колл. 238, № 28, лл.6 об.-7,8об.)

Появление имени Никиты в данной редакции я объясняю смещением представлений в результате длительно бытования памятника в устной форме. Е.И. Дергачева-Скоп отмечала здесь известную трансформацию фактов, происшедшую либо при записи рассказа, либо при устной передачи его(Сноска 40: Е.И.Дергачева-Скоп. Указ соч., стр. 112). Поскольку весь памятник в целом несет следы фольклорного влияния (в приведенном отрывке заметна песенная ритмизация речи), его «индивидуальные» чтения могут иметь часто фольклорное происхождение. Поэтому, так как больше ни один источник в настоящее время не подтверждает сведений Лихачевской летописи о Никите Строганове, я приравниваю их к «безличным» («безымянным») упоминаниям Строгановых».7

   Из выше приведенной цитаты четко следует, что только в одном единственном списке говориться о том, что дружина Ермака пришла не в Максимов (Верхний Чусовской) городок, а к Никите в Орел-городок на Каме и это «свидетельство» имеет явно фольклорное происхождение.

   Приглашали ли Строгановы казаков в свои «землицы»? Несомненно, приглашали. Подтверждением этому служат факты существования у Строгановых собственной военной силы. Уже в 1572 г., едва получив разрешение царя «иметь свою вотчинную армию из казаков, сколько приберется»8, Строгановы посылают на помощь Ивану Грозному к Серпухову отряд казаков в тысячу человек с полным вооружением.

   Почему именно Ермак был призван Строгановыми? Потому что Строгановы слышали о «буйстве и храбрости поволских казаков». В этом случае не совсем ясно, почему они посылают к нему «людей своих с писанием и з дары многими»- текст свидетельствует о стремлении призвать определенных людей. Ермак не был единственным известным атаманом; Иван Кольцо имел не меньшую популярность на Волге. Статья о Ермаке в «Летописце старых лет» позволяет подкрепить мнение о связи Строгановых с Ермаком задолго до сибирского похода. Судя по летописи Черепанова, Ермак – это Василий Тимофеевич Аленин, родом с реки Чусовой, из Строгановских вотчин. А.А.Дмитриев так же придерживается версии о том, что Ермак родом с Чусовой. 9

   Приведенное свидетельство очень важно тем, что указывает о состоянии Ермака на службе у Строгановых еще до вступления его в казачество и делает легко объяснимым тот факт, почему в 1579г. Строгановы призвали к себе на помощь именно этого атамана, а не другого.10

   Существует также малоизвестная версия о происхождении Ермака из Тотемского уезда Вологодской губернии, из вотчин тотемской линии Строгановых, что также связывает их с Ермаком задолго до сибирского похода.11 «В «Летописце старых лет» читается совершенно новая версия происхождения Ермака, не совпадающая с «пермской» и «тотемской»: «Ермак родом з Двины, з Борку».12 «Двинская» версия происхождения Ермака имеет никак ни меньше прав на существование, чем «пермская». Так считает Е.К.Ромодановская и объясняет, почему: обе они сохранились в поздних летописях, обе поддерживаются местными преданиями; правда, уральские легенды о Ермаке более распространены и более известны. Я подвергаю сомнению право на существование «двинской» версии о происхождении Ермака. Е.К.Ромодановская сама отмечает, что «имена в «Летописце старых лет» переданы неверно: вместо Никита Пан и Матвей Мещеряк – Федор Пан и Михайло Мещеряк. «Это следствие того, что они были известны лишь понаслышке».13

Читая статью Е.К.Ромодановской, я задался вопросами:

1. Почему автор «Летописца старых лет»,  зная «семейные и прочие дела Строгановых», события нескольких лет (приход казаков на Чусовую, покорение Кучума, взятие Сибири) относит к 1579 г.?

2. Почему он так перепутал имена сподвижников Ермака?

   Если автору «Летописца…» имена сподвижников Ермака «известны лишь понаслышке», а события разных лет он относит к одному году, то можно ли ему доверять вполне?

   Учитывая «фольклорное происхождение варианта устной летописи в так называемом Лихачевском списке Есиповской летописи», считаю ошибочным утверждение, будто бы дружина Ермака отправилась в Сибирский поход не из Чусовских городков, а из Орла-городка. Работу Е.К.Ромодановской «Строгановы и Ермак» я считаю не только очень интересной и содержательной, она в какой-то степени и спорная.

   Значение статьи 1579 г.   «Летописца старых лет» о Ермаке и Строгановых в том, что здесь говорится о новых неизвестных ранее сведеньях о связи Ермака со Строгановыми задолго до похода в Сибирь, об участии его в Строгановских семейных распрях на стороне Максима Яковлевича и новой версией о его происхождении «з Двины з Борку». Каждый из этих фактов находит прямое или косвенное подтверждение в других источниках – документальных, летописных, фольклорных.

   Из всего вышесказанного видно, что исторических источников о происхождении Ермака и его походе в Сибирь существует довольно большое количество. Без их анализа невозможно изучить никакое историческое событие. И хотя исторические источники часто противоречивы, но именно в их сопоставлении можно вычленить зерно истины. По приведенным выше источникам мы можем изучать жизнь и деятельность Ермака и в дальнейшем сохранить ее как культурно-историческую память.

________________________________________________________________

1. Ромодановская Е.К. Строгановы и Ермак // История СССР.-1976,№3-С.131

2.       Там же.-С134

3.       Дмитриев А.А. Пермская старина, вып. У: Покорение Угорских земель и                            Сибири. - Пермь, 1894,-С.140.

4.       Ромодановская Е.К. Строгановы и Ермак // История СССР.-1976,№3,-С.136

5.       Там же.-С.136

6.       Там же.-С.138

7.       Там же.-С.139

8.       Тамже.-С.141-142

9.       Дмитриев А.А. Пермская старина, вып. У: Покорение Угорских земель и               Сибири. - Пермь, 1894,-С.220

10.     Дмитриев А.А. Пермская старина, вып. У: Покорение Угорских земель и                                                                         Сибири.- Пермь, 1894,-С.137-138

11.     Е.К. Строгановы и Ермак // История СССР.-1976,№3,-С.143

12.     Тамже.-С.143

13.     Тамже.-С.144    

 Роль музеев в социокультурном пространстве провинциального промышленного города. Материалы пятой научно-практической конференции, посвященной 50-летию музея. Часть 2. - Чусовой. РИА "Никс". 2007. с. 53-59.